Как быть злодеем галактического масштаба
Девушка Полина вчера объяснила мне, как ест Дарт Вейдер: трет сыр об маску, и ест. Любит маасдам и гауду, под настроение — пармезан, а вот камамбер и российский на дух не выносит. Штурмовики как-то подсунули ему сулугуни, просто для смеха, так он всех расстрелял. Чувство юмора, как у какой-нибудь джаббы. Остальные его потом за это недолюбливали, за спиной называли «хрипунцом».
— Плохо, — говорили штурмовики, — когда у повелителя нехватка чувства юмора компенсируется манией величия.
Еще, сказала Полина, Дарт Вейдер может лечь на спину и отжимать через маску апельсиновый фреш прямо в рот. Очень удобно, и к тому же полезно, без витаминов в условиях глубокого космоса долго не протянешь. Два, может три световых года, а дальше каюк. Штурмовикам — тем вообще по лимону каждый вторник дают, заставляют съедать с кожурой и без сахара, для профилактики цинги, ну и просто чтобы служба медом не казалась.
Одна проблема, Дарт Вейдер фреши терпеть не может, он любит горячий кофе, без молока, черный. Вот почему он такой злой. Сами попробуйте пить горячий кофе через маску. Можно, конечно, через трубочку, но для темного лорда это как-то не комильфо. Сами представьте, сидит он, к примеру, и командует:
— Построить Звезду Смерти! И чтоб побольше звезд! И побольше смерти!
А у самого в руках кофейная чашка с надписью: «Лучшему темному лорду», и он из нее через трубочку: «Пффф!»
И что это за владыка ситх, спрашивается? Эвокам на смех. А прямо через маску кофе пить не получается, по усам течет, а в рот не попадает, еще и все лицо обожжешь. А у него и так 90% ожогов тела, с такими травмами не то, что в бане не попаришься — подтереться больно! В общем, сплошное огорчение.
Приходится пить кофе тайком, пока никто не видит. А иной раз нальет кофе в калабас, сунет туда бомбилью, и тянет через нее, прикидывается, будто у него там мате. Ну, конечно, если кто из штурмовиков подойдет слишком близко и почует запах кофе, приходится убивать. Се ля ви.
Еще курить очень любит, поэтому у него такая одышка. Иногда может два блока за неделю скурить, форточку откроет на своем «Стар дестройере», и курит. Опять же, сигареты в прорезь маски не проходят, вот и курит только дамские, да и те только до половины. Если зазеваешься, окурок изнутри уже не вытащить, приходится снимать весь шлем, а окурок в это время тлеет внутри, жжется. Ну, про ожоги я уже говорил, Дарта Вейдера ожогами не удивишь, но все равно неприятно. Иной раз задумается о новой Звезде Смерти, да и докурит сигарету почти до фильтра, потом матерится, по бокам себя хлопает — уронил окурок за пазуху. В такие моменты штурмовики уже знают — лучше не подходить к нему, задраконит. Разбегутся по углам, хихикают.
Он думает, никто не знает, что он курит «Гламур». Смешной, разве такое на космическом корабле утаишь? Приходит он, например, в гарнизонный универмаг на третьей палубе, и говорит:
— Мне тридцать пачек «Вог», и штук десять «Кисс», клубничных. Мне не для себя, секретарша попросила заскочить по дороге.
Кто в такое поверит? Само собой, тетка на кассе кивает, мол, что вы, темный лорд, и в мыслях не было! Я так сразу и подумала, что секретарше. А только он за порог, сразу названивает подружкам в бухгалтерию «Стар дестройера», мол, наш-то знаете чего?.. Клубничные взял попробовать. Видать, «Кисс романтик» в прошлый раз не понравились.
— А в среду пришел, говорит: дайте шоколадку, молочную, только без фундука. И сразу давай оправдываться: я-то, мол, не употребляю, это одной знакомой девушке, в подарок. А я говорю: «Никак на свидание собрались, темный лорд?» А он: «Ну а что я, не мужик? Права не имею?» Зыркнул так, и говорит, мол, дай-ка еще презервативов, пачек пять, вон те, «вуки-сайз». Ой, Маш, ну смех один.
А в бухгалтерии слушают и поддакивают:
— И не говори! Мужики они и есть мужики.
Трудно быть злым повелителем, всю жизнь горбатишься, чтобы поработить Вселенную, а в итоге весь космолет над тобой смеется. В детстве ему мама говорила: «Энакин, не ешь с ножа, злым будешь», а он не слушался. Стоит иной раз, курит у иллюминатора, смотрит на недостроенную Звезду Смерти, а сам думает: «Эх, и зачем я такой злой?.. Зачем как собака?.. Бросить бы все, и уехать на Татуин. Там тепло. Там мой дом, там моя мама…»
Выбросит окурок и идет спать. Снится ему теплый Татуин, и будто он снова маленький, а мама играет с ним.
— Ой, кто тут у нас? Дарт Вейдер, Дарт Вейдер, иди сюда, малыш! Пощекотать тебе пузико?.. А чье у нас пу-у-узико?!
Старый он уже, печальный. Всю жизнь на военной службе, сколько лет прошло, а он все: «здравия желаю, товарищ Император! Так точно, товарищ Император!» И никакой личной жизни. Была жена — не вынесла, бросила. Сын большой уже, а непутевый, в партизаны ушел, папку и знать не хочет. Штурмовики за его спиной издеваются. Идут, к примеру, по палубам корабля, и каждому встречному канализационному люку хрипят:
— Люк! Я твой отец! — и ржут, гиены.
Он утром выйдет к завтраку, у всех на тарелках перловка или пюре, по вторникам еще и лимон. А ему подают один большой кусок маасдама, даже без хлеба. Он вздохнет и начинает тереть об маску. Медленно и торжественно, как и полагается повелителю ситху.
«НОМ, НОМ, НОМ, НОМ-НО-НОМ, НОМ-НО-НОМ!»
Боже, какое унижение.